Вице-премьер Германии Хабек обратился к Канаде с мольбой о милосердии. Именно так следует воспринимать публичную (после нескольких недель непубличных уговоров) просьбу сделать исключение из своей санкционной политики и отдать украденную турбину для «Северного потока 1».
Показательно, что в заголовках это отражается как «Германский Хабек призывает Канаду помочь отразить [атаку] Путина в газовом деле», а сам текст мольбы звучит как «мы должны отнять у Путина турбинный аргумент». Если не помнить, что речь идёт об обеспечении возможности покупать у русских газ и платить за это (в рублях, оплачивая продолжение СВО в том числе) — то можно подумать, что речь идёт о призыве вместе победить Россию и сделать ей больно. Впрочем, Украина уже официально обратилась к Канаде с призывом турбину не возвращать. Это, как мы предполагаем, резко укрепит европейское единство. Сегодня пришли сообщения о том, что Канада и Германия «близки к соглашению» — то есть к триумфу над Путиным.
Весь этот процесс показателен двумя моментами. Во-первых, нет никакой гарантии, что Газпром, даже получив турбину, не объявит ещё какой-нибудь технический форс-мажор (а почему бы нет. Что ему сделают — счета, что ли, заблокируют и отнимут имущество? Всё уже сделано). Во-вторых, Хабек демонстрирует совершенно оруэлловскую глубину речекрякства и двоемыслия, в которой даже очевидное унижение перед Путиным необходимо обставлять как победу над ним. Тут уместно представить себе, как будут звучать в случае чего решения о сворачивании мировой поддержки Киева.
Хотя нет, представлять незачем. Вчера же пришло сообщение о том, что «бюрократы Еврокомиссии блокируют срочное выделение 1,5 млрд евро для Украины на основании опасений, что Украина не сможет своевременно их вернуть». Смешно, что это происходит параллельно громкому и публичному обсуждению будущих денег, которые в будущем выделят на «послевоенное восстановление Украины» (маленький нюанс — в мультивселенной Запада речь идёт о той реальности, в которой украинские войска отбросят Россию по меньшей мере к границам 24 февраля, а так-то вообще к границам 1 марта 2014-го). Мы в связи с этим не можем не отметить, что западные СМИ сильно нервировало вчерашнее заявление (все тезисы — близко к тексту, но строго по смыслу) Путина о том, что а) Россия на Украине ещё всерьёз ничего не начинала даже, б) «Тут нас, говорят, хотят победить на поле боя (Ж. Боррель — прим. СнМИ), ну, пусть попробуют» и в) Россия не против переговоров, но чем дольше их будут затягивать, тем хуже будет предложение с нашей стороны.
Проблема в том, что медийная реальность с перемогами это одно, а физическая действительность с вопросами «где Германии взять газ» и «точно ли Украина победит» — это совсем другое. И они с каждым днём конфликтуют всё больше.
Короткой строкой: на встрече министров иностранных дел «Большой двадцатки» в Индонезии был званый ужин, и на него не пришли министры от G7 (США, Канада, Япония, Британия, Германия, Франция, Италия). Как пояснил наш Лавров, «был приём, который устроили индонезийцы, приветственный приём с концертом, они (страны G7 — прим. ТАСС) туда не пришли. Это их понимание протокола, да и просто вежливости и правил этики». Комментируя информацию о том, что госсекретарь США Энтони Блинкен намерен избегать появления на групповых фотосессиях, Лавров заметил, что и не приглашал никого фотографироваться.
«И вообще никого никуда не приглашал. Меня пригласила Индонезия. Как Индонезия пригласила и президента Путина на саммит, который будет в ноябре».
Показателен сам механизм процесса: на саммите крупнейших экономик мира меньшинство (некогда привилегированное и по сей день считающее себя таковым) изолирует одну-единственную державу, но по факту самоизолируется от большинства. Нам представляется, что в этом есть некий гештальт нынешней международной политики США и их сателлитов вообще. Насколько этот подход перспективен — покажет время.
Короткой строкой: как сообщает Washington Post, герой весеннего хайпа о свободе слова Маск всё-таки, кажется, не будет покупать Твиттер.
Причина: покопавшись в архитектуре приобретаемой платформы, визионер современности обнаружил, что там в принципе, то есть по определению, невозможно отделить ботов от человеков — а значит, и понять, на какой процент покупка за $44 млрд состоит из воздуха.
Причина звучит уважительной, но это тот случай, когда мы вынуждены напомнить наш ехидный комментарий от 15 апреля:
«Маск взбудоражил многих пользователей, предложив купить оставшиеся акции Твиттера за $43 миллиарда — «чтобы спасти его как платформу свободы слова». Мы, конечно, не знаем грядущего, но… имея на памяти опыт предыдущих спасательных кампаний Маска, мы рискнём допустить, что его нынешнее супер-мега-предложение — это как раз прекрасно выверенный ход для того, чтобы, поразив воображение фанатов очередной порцией нулей, нарваться на отказ Твиттера и уйти в белом в закат. Он всегда так делает. Так что никакой свободы слова не будет».
Прошло почти три месяца. Маск пока торгуется, обещанной свободы слова пока нет. И это, кстати — в тот момент, когда американской публике она как бы нужна (см. время, оставшееся до выборов в конгресс).