Сегодня в Вильнюсе начинается двухдневный саммит НАТО. В литовскую столицу уже прибыл текущий президент США Байден и подтягиваются все остальные. На повестке дня две главные интриги, одна из которых будоражит больше, а другая меньше. Во-первых — что пообещают Киеву. Как отмечает британская государственная BBC:
«[…] для [украинских] солдат саммит будет ключевым моментом в уверенности, что они получат то, что им нужно, чтобы сражаться дальше. Но саммит гораздо больше, чем просто вопрос поставки оружия и боеприпасов — это вопрос о том, какого рода обещание страна получит в смысле вступления в альянс. Украина стучится в двери НАТО годами. В центре всего — статья 5, именующая нападение на одного члена нападением на всех. Принцип коллективной обороны мог бы дать защиту Украине, но — почти все согласны — его трудно применить, если страна уже воюет».
Соответственно интригой номер один будет та итоговая формулировка относительно перспектив киевского членства, которая, с одной стороны, не ослабит накала украинской воинственности, а с другой — максимально застрахует запад от необратимых обязательств. Впрочем, в Киеве уже всё решили: в ночь со вчера на сегодня Зеленский выступил и сообщил:
«Украина будет в НАТО, это уже факт, мы ещё работаем над формулировкой и над алгоритмом вступления».
От себя меланхолично отметим, что любая формулировка, одновременно удовлетворяющая западному «никакого НАТО, пока Киев воюет» и киевскому «Никакого окончания войны, пока мы не победим Россию», равна на практике сотрясению воздуха.
Интрига номер два — которую сейчас многие СМИ, что характерно, подают в качестве основной — уже в некотором смысле почти разрешилась: речь о турецком вето на вступление в НАТО Швеции. Эрдоган, по своему обыкновению поднявший очередную тучу встречных требований, от поставок ему истребителей до вступления Турции в ЕС, вчера к вечеру в итоге заявил, что он согласен вето снять — и «рекомендовать турецкому парламенту ратифицировать членство Швеции в НАТО». Отметим, что рекомендация Эрдогана не предполагает конкретных сроков, и в любой момент до самой ратификации может обрасти дополнительными условиями.
Эта вторая интрига значения (для России) по сути не имеет — как потому, что Швеция практически давно интегрирована с НАТО, так и потому, что Швеция не представляет для России стратегического интереса.
Короткой строкой: вчера президент ЮАР Рамафоса выступил с некоторыми заявлениями по поводу предстоящего в следующем месяце саммита БРИКС. В частности, он заявил:
«Мы собираемся провести физический саммит БРИКС, на котором мы сможем увидеть друг друга глазами. Очного саммита мы не проводили довольно давно, уже почти три года. Так что, извините, что разочаровал вас, это не будет виртуальным мероприятием».
Это не значит, что южноафриканская амбивалентность по поводу присутствия нашего президента Путина окончательно исчерпана — по крайней мере, у западных СМИ остаётся надежда, что он не приедет из-за «ордера на арест от МУС» — но подобный компромисс был бы унизителен для престижа организации в целом, ибо демонстрировал бы влияние запада и его институтов на БРИКС. Между тем для организации престиж и демонстрация независимости сейчас крайне важны — хотя бы потому, что одной из ключевых тем саммита будет расширение, а странам-кандидатам важно видеть, что «альтернативный полюс силы» не понарошку.
Очень короткой строкой: через несколько дней после того, как один из повелителей экс-Ливии, контролирующий восток, фельдмаршал Хафтар выдвинулся с требованием по-честному делить доходы от нефти, а не то он устроит силовую акцию — повелители запада пошли ему навстречу:
«Стороны договорились о создании Высшего финансового комитета, который будет распределять нефтяные доходы».
Означает ли данное решение исчерпание конфликта — никто не знает. Оружия и солдат в Ливии много (тот же Хафтар успевает даже поддерживать одного из противоборствующих генералов в соседнем Судане, где, напомним, снова гражданская война), нефти много тоже, а спрос на неё и — потенциально — доходы от неё будут, вероятно, расти. Это хороший задел для продолжения торга.